Союзное движение 17 марта

Communist Party of Great Britain (Marxist-Leninist) Chairman Harpal Brar (second from left) with Vietnamese, Korean and Ethiopian visitors at a celebration of the 91st anniversary of the Great October Socialist Revolution in London in 2008.

Предлагаем Вашему вниманию предисловие к книге, написанной еще в начале 1990-х годов. После того как Ирина Маленко осуществила перевод, товарищ Харпал Брар готовится издавать ее на русском языке на свои средства.

Со вступлением Михаила Горбачева на пост Генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) во всех сферах жизни в СССР произошли качественные изменения. Несмотря на его постоянные заверения в верности Ленину и ленинизму, на его неоднократные заверения в том, что его двойная политика гласности и перестройки была направлена на обновление социализма, укрепление его и раскрытие его неисчерпаемого потенциала, вскоре стало очевидно, что при Горбачеве страна двинулась на всё ускоряющейся, почти головокружительной скорости в направлении реставрации капитализма на территории некогда могучего и гордого Союза Советских Социалистических Республик (СССР). Каждая ритуальная ссылка на Ленина и ленинизм, совершенная с единственной целью обмана советского пролетариата и колхозного крестьянства, сопровождалась совершенным искажением марксизма-ленинизма и выхолащиванием революционной сути марксистско-ленинской философии, политической экономии и учения о классовой борьбе.

Я столкнулся с двуединой задачей. Во-первых, надо было раскрыть совершенную несостоятельность и полный отход от марксизма-ленинизма, вытекающие из предложений, выдвинутых Горбачевым и его соратниками в области политической экономии, философии и классовой борьбы. Во-вторых, нужно было объяснить происхождение и развитие того, что мы называем феноменом Горбачева. Как, — спрашиваем мы себя, — могло такое случиться, чтобы подобный шарлатан и ренегат стал генеральным секретарем некогда великой революционной партии — партии Ленина и Сталина, — а затем пошел по пути восстановления капитализма, роспуска КПСС и разрушения некогда могучего СССР? Как могло случиться, чтобы СССР, который остался непобежденным в то время, когда он была гораздо слабее, — во время гражданской войны и интервенции армий четырнадцати держав, представлявших объединённые силы всех империалистических стран с их союзниками — белыми российскими контрреволюционерами; которого не смогли затем победить нацистские звери — как смогло так случиться, чтобы это могучее социалистическое государство в апогее своего развития и славы было доведено до гибели и разрушения? Как были повернуты вспять и ликвидированы все завоевания социалистического строительства, и при помощи каких механизмов был восстановлен капитализм?

В качестве детально рассматриваемых эти вопросы поднимаются только в последней главе, озаглавленной «Экономика классовой борьбы». У читателя, ознакомившегося лишь с начальными статьями, может возникнуть впечатление, что автор объясняет процесс капиталистической реставрации в целом только лишь годами правления Горбачева, то есть периодом с марта 1985 по август 1991 года. Но такое впечатление было бы совершенно неверным. Те, кто затруднит себя прочтением всей работы от первой до последней главы, безусловно, избавятся от любого подобного впечатления. Тем не менее, правда — что с появлением на политическом горизонте Горбачева происходит качественное изменение: накопленная практика ревизионистской политики и ревизионистской экономики наносит по социализму удар невиданной до того силы и вирулентности и пролагает путь к реставрации капитализма захватывающими темпами.

Но, как гласит старая китайская поговорка, для того, чтобы река замерзла на глубину в три фута, нужен больше чем один холодный день. Точно так же и реставрация капитализма в некогда могучем и славном СССР не произошла в одночасье. Чертовски трудно поставить конкретную дату в социальном процессе такого рода и масштаба. Это всё равно, что пытаться поставить конкретную дату английской промышленной революции. Полностью осознавая трудности, связанные с определением даты такого явления, которое по самой своей природе является результатом длительного процесса, тем не менее, нельзя полностью избежать упоминания некоторых важных дат, без обращения к которым невозможно объяснить появление Горбачева и всей остальной его клики реставраторов. Именно поэтому в главе «Экономика классовой борьбы» делается попытка проследить истоки охватившего более трех десятилетий процесса, который привел не только к реставрации капитализма в бывшем СССР, но и к тому, что я предпочитаю называть окончательным крахом ревизионизма, являющегося «проявлением буржуазного влияния на пролетариат и буржуазного развращения пролетариев».^[1]

Процесс загнивания, процесс спуска вниз по дороге, ведущей к реставрации капитализма, начался с победы хрущевского ревизионизма на XX-м съезде КПСС в 1956 году, который стал извращать марксизм-ленинизм в области философии, политической экономии и классовой борьбы, и продлился затем вплоть до официального развала страны под его непосредственным влиянием. Под прикрытием «экономической реформы», проводившейся в конце 1960-х годов, по крупицам было сильно урезано централизованное планирование, и расширено в больших масштабах товарное производство. Производство всё больше и больше стало регулироваться с помощью одного единственного критерия, т.е. — рентабельности отдельных предприятий. Наряду с этим, в рамках различных схем, основанных на индивидуальном стимулировании, в беспрецедентных масштабах углубились различия в оплате труда. В результате чего техническая и другая интеллигенция, государственные и партийные функционеры получили огромное преимущество за счет производительного пролетариата, тем самым создавая существенный привилегированный слой, превратившийся со временем в нео-буржуазию, которая ко времени прихода Горбачева к власти уже открыто и громогласно требовала и обеспечивала официальное принятие курса на возвращение к рыночной экономике, то есть — на восстановление капитализма. В итоге, когда дошло до дела, не нашлось никого, кто бы смог организованно противостоять этому, потому что КПСС за три десятилетия своей ревизионистской практики искажения марксизма-ленинизма фактически полностью утратила свой былой революционный дух и боевую пролетарскую сущность. Несмотря на свою численность в 19.000.000, она превратилась в мёртвую тушу. Даже если в ней были отдельные члены — возможно, их даже были тысячи — которые хотели противостоять капиталистической реставрации, их отодвинули или удалили со сцены без особого шума.

Важным аспектом в методе работы хрущевских ревизионистов на протяжении всего этого процесса было то, что каждый шаг в сторону капиталистической реставрации предпринимался якобы во имя торжества марксизма-ленинизма и продвижения к более высокой ступени развития общества — коммунизму (и, конечно же, всё это происходило на фоне борьбы с «культом личности» Сталина и «административно-командной» экономикой, якобы порожденной этим «культом»). Более того, каждая новая буржуазная мера была представляема народу как последняя, а, на самом деле, сопровождалась удвоенными усилиями по подготовке почвы для следующих буржуазных реформ. И, надо сказать, что в обществе, которое на деле в общегосударственном масштабе испытало плановое социалистическое производство, и в котором, следовательно, производство в значительной степени находилось под сознательным контролем связанного с ним пролетариата, не могло быть иначе. Контроль над экономикой со стороны пролетариата, сознательная организация производства в рамках центрального национального плана исключают стихийное развитие рынка в принципе. Эта система централизованного планирования производства должна была быть подвергнута намеренному и систематическому разрушению, а рынок – планомерно восстановленным, по словам ревизионистского экономиста, посредством «продуманной системы мер». И эта «система мер» включала в себя обман и выхолащивание смысла членства в партии пролетариата, которая, в конце концов, превратилась в партию управляющего пролетариатом класса. Именно этим и занимались в СССР все ревизионисты, начиная с Хрущева. Развитие в этом случае совершалось в противоположном направлении чем то, которое сопровождало переход от феодализма к капитализму, где общественная практика предшествовала экономической теории. Различные экономические категории капитализма, — например, цены производства, — существовали задолго до того, как они были подвергнуты анализу, развиваясь спонтанно, одновременно с развитием рынка. В процессе перехода от планового централизованного производства к «рыночному социализму» теория волей-неволей должна была предшествовать практике.

В конце концов, количество всегда переходит в качество. Теперь каждый может увидеть и проанализировать всё то, что происходило тогда. Горбачев, который лживым образом, столь характерным для всех ревизионистов и капиталистических авантюристов, запустил свою перестройку во имя Ленина и обновления социализма, наконец-то, сам во всем признался словами: «Дело моей жизни, я думаю, сделано. Другие на моем месте давно бы опустили руки» (Sunday Times, 15 декабря 1991 г.). Наконец-то, ревизионизм сбросил маску и показал всем свои отвратительные капиталистические черты. Теперь, когда капитализм фактически восстановлен, можно сказать, даже официально, что в ссылках на Ленина уже нет необходимости, а необуржуазия может открыто приступить к эксплуатации рабочего класса и показать свою врожденную ненависть к марксизму-ленинизму, достаточным доказательством которой стало удаление символов Октябрьской революции под бурные аплодисменты империалистической буржуазии, а также её агентов в рабочем классе — троцкистов, ревизионистов и социал-демократов всех сортов.

Эти отвратительные «аристократы» пролетарского происхождения, в частности — контрреволюционные троцкисты – злорадствуют и несут бред по поводу предполагаемого коллапса «сталинизма» в Восточной Европе и СССР. Но в жизни произошло как раз обратное: полнейший крах именно ревизионизма, его неизбежное вырождение в обычный капитализм. То, что эти презренные существа называют «сталинизмом», на самом деле, представляет собой ленинизм на практике. Когда ленинизм осуществлялся в СССР на практике, как, несомненно, обстояло дело в течение трех десятилетий сталинского руководства ВКП(б) (КПСС), СССР достиг всемирно-исторических вершин на всех фронтах — экономическом, социальном, культурном, дипломатическом и военном, — именно поэтому имя Сталина стало объектом такого количества злобных нападок со стороны буржуазии и её наёмников. Так что, та политика, от которой рухнул СССР (при Горбачеве — прим. перев.) — это ревизионизм. Несмотря на то, что, стремясь запутать пролетариат, хитрые, но в то же бездумные и неотёсанные, троцкисты используют слово «сталинизм» как ругательство и как точку отсчета в процессе реставрации капитализма, вместо того, чтобы использовать его как политическую характеристику не только людей, но и общественной системы, на практике противостоящей ревизионизму и ревизионистам, которые испытывают, и всегда испытывали, смертельную ненависть к Сталину именно потому, что он и вся система, им организованная, не оставляли им ни малейшего шанса для реставрации капитализма.

Империалистическая буржуазия празднует победу, которую она рассматривает как крах коммунизма. Она со всё возрастающим безумием трубит во все трубы о том, что «марксизм уничтожен». Но в этих утверждениях нет ничего нового. Они стары, как и сам марксизм. Давая ответы на эти утверждения, никогда не следует забывать слова Сталина:

«Говорят, что на Западе в некоторых государствах уже уничтожен марксизм. Говорят, что его уничтожило будто бы буржуазно-националистическое течение, называемое фашизмом. Это, конечно, пустяки. Так могут говорить лишь люди, не знающие истории. Марксизм есть научное выражение коренных интересов рабочего класса. Чтобы уничтожить марксизм, надо уничтожить рабочий класс. А уничтожить рабочий класс невозможно. Более 80 лет прошло с тех пор, как марксизм выступил на арену. За это время десятки и сотни буржуазных правительств пытались уничтожить марксизм. И что же? Буржуазные правительства приходили и уходили, а марксизм оставался. (Бурные аплодисменты.) Более того, – марксизм добился того, что он одержал полную победу в одной шестой части света, причем добился победы в той самой стране, где марксизм считали окончательно уничтоженным. (Бурные аплодисменты.) Нельзя считать случайностью, что страна, где марксизм одержал полную победу, является теперь единственной страной в мире, которая не знает кризисов и безработицы, тогда как во всех остальных странах, в том числе и в странах фашизма, вот уже четыре года царят кризис и безработица. Нет, товарищи, это не случайность.

Да, товарищи, мы обязаны своими успехами тому, что работали и боролись под знаменем Маркса, Энгельса, Ленина.

Отсюда второй вывод: быть верными до конца великому знамени Маркса, Энгельса, Ленина».^[2]

Капитализм очень мало, что может предложить рабочему классу даже в самих империалистических странах, не говоря уже о сверхэксплуатируемом пролетариате подавляющего большинства угнетенных стран в Азии, Африке и Латинской Америке. Они стонут под бременем долгов и приносят в жертву на алтарь бандитов международного империализма, в соответствии с последними цифрами ЮНИСЕФ, четверть миллиона своих детей, умирающих в результате недоедания и связанных с ним заболеваний, еженедельно. Миллионы рабочих в империалистических странах стали безработными благодаря новому экономическому кризису капитализма. В каждом крупном городе можно стать свидетелями трагичного зрелища: сотни безработных, бездомных рабочих, пострадавших от законов «свободного» общества. Они не имеют работы, им некуда идти, и у них почти нет средств для пропитания. Картина жизни этих жертв не очень отличается от описанной Сталиным в начале 1933 года.

Говоря о результатах первого Пятилетнего плана, вот что он заметил по поводу бедственного положения безработных в капиталистических странах:

«Посмотрите-ка на капиталистические страны, какие ужасы творятся там на почве безработицы. В этих странах имеется теперь не менее 30–40 миллионов безработных. Что это за люди? О них обычно говорят, что это «конченные люди».

Они каждый день добиваются работы, ищут работы, готовы принять почти любые условия работы, но их не принимают на работу, потому что они «лишние» люди. И это в то время, когда огромные массы товаров и продуктов расточаются ради капризов баловней судьбы, сынков капиталистов и помещиков.

Безработным отказывают в пище, потому что им нечем платить за пищу, им отказывают в крове, потому что им нечем платить за квартиру. Чем и где они живут? Они живут скудными подачками с барского стола, раскапыванием мусорных ящиков, где они находят гнилые остатки пищи, живут в трущобах больших городов, а больше всего в лачужках за городом, наскоро выстроенных безработными из досок от ящиков и древесной коры. Но это не всё. От безработицы страдают не только безработные. От нее страдают также имеющие работу рабочие. Страдают, так как наличие большого количества безработных создает для них неустойчивое положение на производстве, неуверенность в завтрашнем дне. Сегодня они работают на предприятии, но они не уверены, что, проснувшись завтра, не узнают, что они уже рассчитаны».

Одно из основных завоеваний пятилетки в 4 года состоит в том, что мы уничтожили безработицу и избавили рабочих СССР от ее ужасов»^[3]

Только сейчас, благодаря реставрации капитализма, впервые с 1931 года, безработица снова угрожает рабочим бывшего СССР. Социализм принес огромную пользу для советского рабочего класса и крестьянства. Несмотря на саботаж централизованного планирования, организацию и проведение в течение длительного периода буржуазных экономических реформ, вплоть до начала 90-х годов ХХ века ещё сохранялось положение, при котором советские рабочие выходили на пенсию гораздо раньше своих западных коллег (мужчины — в 60 лет, женщины — в 55), платили не более 5-10% от своей заработной платы за жилье, их маленькие дети пользовались доступными и почти бесплатными детскими садами и яслями, было бесплатное медицинское обслуживание для всех; насчитывалось 3,6 млн. больничных коек и 1,2 млн. врачей и стоматологов, что пропорционально было намного выше, чем в любой другой стране мира.

Культурные завоевания советского народа также были огромны. Например, в стране насчитывалось 326 тысяч библиотек — по сравнению с 141 тысячей — в США. 131 тысяча 200 начальных, средних и профессионально-технических училищ обеспечивали образование 45 миллионам студентов.

Даже в течение последних десяти лет (своего существования — прим. перев.) СССР производил 160 млн. тонн стали, по сравнению с 100 млн. тонн, производимыми в США.

Все эти завоевания неотделимы от Октябрьской революции и периода социалистического строительства. Но очень скоро советские рабочие смогли на себе испытать вкус «свобод» рыночной экономики — безработицы, бездомности, голода, лишений, унижений и страданий. Невозможно представить себе, что тогда они не будут жаждать общества и системы производства, сознательно организованных связанным с ними пролетариатом, гарантирующих им свободу от этих бед. Невозможно представить себе, что они рано или поздно успешно не свергнут своих новых царей.

Ленин однажды сказал: «Шаг вперед, два шага назад… Это бывает и в жизни индивидуумов, и в истории наций, и в развитии партий. Было бы преступнейшим малодушием усомниться хоть на минуту в неизбежном, полном торжестве принципов революционной социал-демократии…»^[4]

Нельзя отрицать отступления социализма в результате событий в Восточной Европе и СССР в конце 80-х – начале 90-х годов, но было бы действительно «самой преступной трусостью» усомниться хоть на минуту в неизбежном и полном торжестве принципов революционного марксизма-ленинизма — или коммунизма.

Однако для того, чтобы это произошло, пролетариат и пролетарские партии во всём мире должны как можно глубже проанализировать события, происшедшие в Восточной Европе и СССР, должны сделать из этого правильные выводы и извлечь соответствующие уроки. Кроме того, они должны заострить своё идеологическое оружие и бороться со снижением стандартов развития марксистской теории, продолжавшимся уже слишком долго. А ведь именно это обстоятельство объясняет, почему такое большое количество партий рабочего класса во всем мире оказались беспомощными против натиска ревизионизма. Все они должны твёрдо усвоить ту истину, что «без революционной теории не может быть и революционного движения». Далее, они должны понимать, что «…роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией».^[5]

Цитируя Ленина, «нельзя достаточно настаивать на этой мысли в такое время, когда с модной проповедью оппортунизма обнимается увлечение самыми узкими формами практической деятельности» (там же).

Каждая глава этой книги сначала появилась в виде статьи в «Lalkar», и в настоящем издании они представлены в той же последовательности, с датой первой публикации, указанной в начале каждой главы. Было решено, однако, включить в книгу и два приложения. В первом приложении приводятся статьи о контрреволюции в Восточной Европе (январь-февраль 1990 г.), о XXVIII-м съезде КПСС (июль 1990) и о подавлении контрреволюции в Китае (август-сентябрь 1989), а также статьи о контрреволюции августа 1991 года (ноябрь-декабрь 1991 г.), поскольку предмет этих статей имеет непосредственное отношение к остальному содержанию данной книги. Второе приложение посвящено исключительно вкладу Троцкого в экономическую мысль. В тексте Троцкого часто называют сторонником «рыночного социализма». Но недостаточно утверждать лишь это, надо ещё это доказать. Таким образом, чтобы не нарушать целостность повествования, обоснования этого утверждения вынесены во второе приложение.

Я хотел бы выразить признательность британской и ирландской коммунистической организации, которая в британском антиревизионистском движении была очень активной в конце 1960х — начале 1970-х годов, и чей отличный памфлет о работе Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» оказался бесценным для моей работы. Это лучшая работа в своем роде, которую я когда-либо встречал, и я обращался к ней всякий раз, когда чувствовал необходимость в этом.

Не в последнюю очередь я хочу поблагодарить своих близких товарищей, без идеологической, политической, моральной и материальной поддержки, без технических навыков и неустанной, самоотверженной преданности делу пролетариата которых написание этих статей — и, следовательно, этой книги — было бы почти невозможно.

Я также хотел бы выразить благодарность исполнительному комитету Ассоциации Индийских Рабочих (Великобритания), позволившему мне использовать статьи, опубликованные на страницах её печатного органа «Lalkar», для публикации материалов, включенных в эту книгу.

Я закончу это предисловие словами, заимствованными у Маркса: «Я буду рад всякому суждению научной критики Что же касается предрассудков так называемого общественного мнения, которому я никогда не делал уступок, то моим девизом по-прежнему остаются слова великого флорентийца: «Segui il tuo corso, e lascia dir le genti» — «Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят что угодно»^[6].