Союзное движение 17 марта

Теперь можно констатировать, что от ввода войск России в ответ на карательную операцию и истребление мирного населения Донецка и Луганска решено отказаться. При этом пока никакого результата переговоров между восставшими и Киевом не достигнуто — собственно, и переговоров еще не было. Миролюбие России демонстрируется в таком случае «авансом» — в расчете на добропорядочность и добрую волю нацистов в Киеве. Позиция, мягко говоря, спорная — инициатива окончательно передается в руки Порошенко.
Тем не менее, пока ситуация именно такова. Восстание сумело доказать свою военную силу, однако при этом с огромным трудом преодолевает управленческие проблемы и неспособность к политической работе. До сих пор ЛНР и ДНР действуют во многом автономно друг от друга, идея Новороссии как проект, расширяющийся на остальные области Юго-Востока Украины и способный стать субъектом переговоров с Киевом, практически похоронена в дрязгах между руководством восстания. Уровень руководства восстания также оставляет желать большего.

В таких условиях во многом поражение первоначально заявленных целей восстания на Донбассе становится логичным следствием политической импотенции местных кадров. Единичные представители России вроде Бородая физически оказались неспособными объединить разношерстную толпу местных микровождей, а их несостоятельность и отсутствие лидерских качеств так и не позволили им объединиться вокруг хоть какой-то идеи. К сожалению, не только каратели работали на уничтожение Новороссии и федеративной Украины.

Говорить о чьей-то победе или поражении сейчас сложно — нет даже промежуточного результата войны. Военные лидеры восстания крайне скептично относятся к переговорам с Киевом. На вопрос: «Как лично Вы относитесь к результатам переговоров в Донецке — да и к самой идее переговоров с укробандитами?» Стрелков ответил лаконично, но вполне определенно: «…Разговаривать с ними можно только с «позиции силы» и никак иначе. Верить нельзя ни одному слову. Совсем…»

Поэтому говорить о беспроблемном мирном процессе невозможно — стороны друг другу не доверяют, причем сторона восставших не доверяет Киеву, исходя из более чем обоснованных подозрений.

Решение об отзыве разрешения на использование ВС РФ — вполне рутинное мероприятие. Оно лишь фиксирует сложившуюся ситуацию. Россия могла и в общем-то, была обязана использовать это разрешение сразу после того, как Киев начал расстрел Славянска и сжег людей в Одессе, теперь это уже бессмысленно — безнаказанность привела к тому, что Киев перешел к масштабным боевым действиям, совершенно не опасаясь ответственности за геноцид.

За полтора месяца он провел мобилизацию, сумел построить действующую военную и карательную машину, и теперь ввод войск неизбежно означает вполне серьезный и, возможно, затяжной военный конфликт. Наказывать Киев теперь за преступления означает вызвать вполне законный вопрос — что помешало сделать то же самое раньше. Поэтому логично сделать вид, что все идет как нужно.

Отзыв разрешения на использование ВС в сегодняшних условиях ошибкой уже не является — все ошибки были совершены ранее. Свою роль это разрешение сыграло — какое-то время Киев все-таки опасался ответственности за свои преступления и убивал людей на Юго-Востоке, постепенно наращивая уровень применяемых против населения средств уничтожения. После того, как в ход пошло неконвенциональное оружие, сдерживающих мотивов более не осталось. Но за три-четыре недели относительно гуманного истребления местное население, безусловно, должно благодарить нависающую суровым предупреждением над Киевом военную мощь России.